Уважаемые читатели! 15 октября исполнилось 208 лет со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова. В рамках программы «Светоч» МБУК Ростовская-на-Дону городская ЦБС предлагаем вашему вниманию литературную галерею «Русский и кавказский фольклор в творчестве М. Ю. Лермонтова».
Лермонтов прожил недолгую, но яркую жизнь и заслуженно занял достойное место среди крупнейших представителей русской литературы. Видные деятели русской литературы: И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов видели для себя в творчестве Лермонтова образец высокого поэтического мастерства. Главным в творчестве поэта была любовь к Родине, к своему народу. Русское устное народно — поэтическое творчество вызывало в нем живой интерес и являлось для поэта неисчерпаемым источником идей, образов, сюжетов, поэтических средств. В творческом наследии поэта есть произведения, ориентированные целиком и полностью на фольклор. Поэт был оригинален в раскрытии традиционных тем народных песен. Знание народного эпоса блестяще проявилось в поэме «Песня про купца Калашникова», в ряде кавказских поэм.
Михаил Лермонтов c детства был знаком с народным поэтическим творчеством. Важным источником поэтического вдохновения Лермонтова был фольклор пензенского края. В Тарханах, где протекли детские годы поэта, он вместе с дворней участвовал в традиционных деревенских развлечениях, слушал песни и сказки о диковинных волжских разбойниках, приключения которых, по воспоминаниям поэта, наполняли его воображение «чудесами дикой храбрости». «Святками каждый вечер приходили в барские покои ряженые из дворовых, плясали, пели, кто во что горазд». Эти непосредственные детские впечатления позднее углублялись и превращались в сознательный интерес к народному поэтическому искусству. Несомненно, Лермонтову исходным материалом в создании оригинальных произведений послужили именно бытовавшие на пензенской земле (в частности — в Тарханах, в селе Поим) песни, сказки, предания.
В 1830 г. юный Лермонтов отмечает в своей тетради: «…если захочу вдаться в поэзию народную, то, верно, нигде больше не буду ее искать, как в русских песнях. Как жалко, что у меня была мамушкой немка, а не русская, я не слыхал сказок народных: в них, верно, больше поэзии, чем во всей французской словесности». В этой дневниковой записи ясно высказана не только любовь Лермонтова к народно — поэтическому творчеству, но и понимание ее значения для национальной культуры в целом и для литературы в частности.
Активный интерес к народному творчеству появился у Лермонтова после изучения фольклорных жанров. В Московском благородном пансионе Лермонтов был учеником Д. Н. Дубенского, большого знатока русских народных песен. На уроках по литературе Дубенский широко цитировал песни, анализировал их стиль, прививая тем самым своим воспитанникам любовь к народной поэзии, способность понимать ее идейные и художественные ценности. В биографии Лермонтова можно найти и другие важные факты, подтверждающие его интерес к народным песням. Так, в Середникове юноша Лермонтов охотно слушал пение семинариста Орлова, подружившись с ним именно на этой почве.
В некоторых юношеских стихотворениях Лермонтов пытается имитировать народные песни, в связи с чем он и дает некоторым произведениям песенные названия. Таким были, например: «Желтый лист о стебель бьется», «Колокол стонет», «Клоками белый снег валится», написанные в начале тридцатых годов. Народный стиль имитировался в стихотворениях «Баллада» и «Воля». Заслуживает внимания и свободное переложение Лермонтовым народного предания о Степане Разине и персидской княжне в романтическом стихотворении «Атаман».
Ряд произведений Лермонтова имеет непосредственную связь с пензенским устным народным творчеством. Это «Атаман», «Что в поле за пыль летит», «Воля», «Желанье», «Тростник», «Узник», «Завещанье».
Поэт оригинален в подаче разбойничьей темы (стихотворение «Атаман»), Лермонтов не поэтизирует образ разбойника, как это делают певцы-сказители; напротив, с осуждением говорит, что у атамана «нет совести». Поэт пишет о неоправданной жестокости войн, он не приветствует крестьянскую войну под предводительством С. Разина, далек от поэтизации и войны, и образа ее отчаянного предводителя.
Сюжет стихотворения «Завещанье» напоминает старинную тарханскую песню «Не огонь горит». Лермонтов прибегает к приему автологии, благодаря которому ему удается передать психологию простого защитника отечества — сдержанного, немногословного, не привыкшего к громким фразам.
Своеобразно обыгрывает поэт и такой излюбленный мотив солдатских народных песен, как «последние поручения умирающего семье»: наполняет его глубочайшим психологизмом. В народных песнях воину для высказывания своих мыслей и чувств отводится лишь несколько строк, тогда как лермонтовское произведение от первой строки до последней представляет собой монолог умирающего бойца. Лермонтова интересует психология умирающего защитника отечества — простого человека незнатного происхождения: ему важна его душа.
Неординарен Лермонтов и в подаче тюремной темы: лермонтовское «Желанье» наполнено оптимизмом. В отличие от мрачных по содержанию народных тюремных песен, «тюремная лексика» представлена в нем всего лишь одним единственным словом — «темница».
Лермонтовскому стихотворению «Узник» обязана своим рождением поимская народная песня «У тюрьмы окна большие». Их роднят между собой, прежде всего, принадлежность к одному тематическому циклу — «тюремному» — с мотивом «быт и думы арестанта».
Баллада «Тростник» была создана на материале русских народных сказок о чудесной дудочке, выросшей на могиле девушки, убитой своей сестрой. Лермонтов усложнил и романтизировал этот народный сюжет. Баллада «Тростник» вошла в состав песенного сборника «Песни тарханских крестьян» под названием «Сидел рыбак веселый» лишь с двумя небольшими текстуальными несовпадениями. Такой же известной народной песней, своеобразным народным романсом стала и баллада Лермонтова «Тамара».
Поэма «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», совершенна во всех отношениях: и в выборе темы, и в ее разработке, и в способах и манере обрисовки героев, и на языковом уровне. «Песня про царя Ивана Васильевича…» подается читателю как старинное сказание, произнесенное (спетое) гуслярами-скоморохами. Она начинается широким эпическим зачином с элементами «величания»; гусляры говорят от своего имени и непосредственно выходят на авансцену повествования. Им же принадлежат концовки первой и второй песен и такая же концовка всей поэмы. Перед каждой повествовательной частью есть своеобразная «вставка»: «Ай, ребята, пойте — только гусли стройте! Ай, ребята, пейте — дело разумейте! Уж потешьте вы доброго боярина И боярыню его белолицую!».
Сюжет «Песни» нельзя назвать строго историческим. В истории времени Иоанна Грозного — единственного исторического лица в поэме Лермонтова — мы не находим ни опричника Кирибеевича из семьи Малютиной, ни купца Калашникова. «Песня» не связана также и с теми историческими событиями эпохи Иоанна Грозного, которые воспеваются народными песнями, как взятие Казани, покорение Сибири. Для произведения Лермонтова характерен не историзм имен и событий, а историзм в воссоздании быта и колорита эпохи. «Песня про царя Ивана Васильевича», по замечанию Владимирова, «выделяется из всех произведений Лермонтова замечательным воспроизведением русской народной поэзии и русского быта XVI в.»
Движение сюжета в «Песне» начинается со сцены пира. Сцена эта построена по принципам былинной поэтики. Традиционным для былины является прием выделения единичного из множественного, когда в художественный фокус попадает центральное действующее лицо: все пьют, лишь один не пьет. Это лицо — Кирибеевич. Вслед за тем развертывается диалог Грозного и опричника.
Образы Кирибеевича, Калашникова, Ивана Грозного, соотносимые с традициями народных песен, сложные, многогранные.
Кирибеевич — это мужественный, с прекрасными физическими данными боец, верный слуга царя, защитник российских просторов, он способен на большое чувство, но в то же самое время излишне самолюбив, амбициозен; и то, что на проступок Кирибеевича толкнула любовь, не снимает с него ответственности за содеянное.
Степан Парамонович — человек честный, «жил по закону господневу»: «Не позорил чужой жены, Не разбойничал ночью темною, Не таился от свету небесного». Это человек, исполненный чувства собственного достоинства, не давший посрамить честь семьи; добрый христианин. Перед смертью Степан Парамонович произносит: «Помолитесь сами в церкви божией Вы за душу мою, душу грешную!». Но Лермонтов, оставаясь верным правде жизни, не желает идеализировать образ любимого героя. Он уважает Степана Парамоновича, восхищается его мужеством, но не идеализирует его. Калашников обращается к братьям: «Не сробейте, братцы любезные! Вы моложе меня, свежей силою, На вас меньше грехов накопилося, Так авось господь вас помилует!»
Описание героев строится на постоянных эпитетах в традиции народных произведений: «солнце красное», «удалой боец», «буйный молодец», «очи темные», «широка грудь», «брови черные». Используются здесь и традиционные сравнения: «Ходит плавно — будто лебедушка». Вообще, постоянными эпитетами наполнено все произведение: «вино сладкое», «дума крепкая», «голубь сизокрылый», «сердце жаркое», «дума черная», «сырая земля», «красны девушки».
Широко употребляется параллелизм, когда внешность героя, значимость его фигуры, а также его внутреннее состояние сравнивается с состояниями природы. Так, например, Иван Грозный описывается следующими строками: «Не сияет на небе солнце красное, Не любуются им тучки синие: То за трапезой сидит во златом венце, Сидит грозный царь Иван Васильевич». Стилизован под народную песню и язык произведения. Он такой же напевный, в нем много обращений и восклицаний. В произведении использованы диалектные и просторечные слова или их формы: охульник, сиротинушка, старшой брат, разгоняючи, подымалася и другие. Широко используется в «Песне» троекратное повторение. Так, например, перед боем Калашников трижды кланяется, выказывая уважение и прося благословения и поддержки.
Предлагаю вашему вниманию видеопрезентацию
Совершенно особое место в творчестве Лермонтова занимает «Казачья колыбельная песня», в которой поэт создал глубокий лирический образ беззаветно любящей матери-казачки. Эти стихи положены на музыку очень многими композиторами и прочно вошли в народный обиход. По словам В. О. Ключевского, «Казачья колыбельная песня» «своим стихом почти освобождает композитора от труда подбирать мотивы и звуки при ее переложении на ноты».
Тема казачества для М. Ю. Лермонтова не была случайной. Еще во время детских поездок на Кавказ он познакомился с обычаями и традициями казаков, чуть позже осознал их роль как защитников дальних рубежей России. Сражаясь на Кавказе, поэт обогатил свои представления об их жизни, убедился в поразительной храбрости этих воинов. Художественная правда в изображении казачества имеет своими истоками реальные жизненные факты, с которыми поэт сталкивался в течение всей своей короткой жизни.
По преданию, стихотворение было навеяно пением молодой казачки Дуньки Догадихи над колыбелью ребенка, которое Лермонтов слышал в станице Червленой. Мотив «военной службы» взят Лермонтовым из казачьих колыбельных песен; некоторые подробности, видимо, подсказаны гребенскими лирическими песнями: «проводы добра молодца — красной девицей или молодой женой», которые стоят «у стремячка у правого». Особенности народного стиля и миросозерцания переданы Лермонтовым так точно, что песня без изменений вошла в народно-поэтический репертуар.
Стихотворение «Казачья колыбельная песня» выдержано в духе монолога матери, которая, укладывая спать малыша, рассказывает о том, что ждет его в будущем. Первое восьмистишье действительно подошло бы для любой колыбельной, так как в нем присутствуют все атрибуты этой формы фольклорного произведения – ясный месяц, сказка и желание матери, чтобы сын поскорее уснул. Однако свое повествование поэт от имени женщины-казачки продолжает совсем в другом ключе и рассказывает то, что ему довелось увидеть на этой страшной и кровавой войне. «Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал», — эти слова совершенно не подходят для колыбельной, однако, тем не менее, отражают действительность. Равно как и следующие строчки, в которых поэт повествует о том, что отец малыша готов дать врагу достойный отпор, так как он ушел воевать за родную землю.
Исследователи считают, что в «Казачьей колыбельной песне» изложена программа воспитания подрастающего поколения казаков. В.Г. Белинский в рецензии на сборник стихотворений М. Ю. Лермонтова писал: «… мать — казачка, и потому содержание ее колыбельной песни выражает собою особенности и оттенки казачьего быта. Это стихотворение есть художественная апофеоза матери: все, что есть святого, беззаветного в любви матери, вся бесконечность кроткой нежности, безграничность бескорыстной преданности, какою дышит любовь матери, — все это воспроизведено поэтом во всей полноте».
Интерес к фольклору горцев Северного Кавказа отмечается в самых ранних произведениях Лермонтова (конец 20 — начало 30-х гг.) На протяжении 1828–1833 годов пишутся «Черкесы» (1828), «Кавказский пленник» (1828), «Каллы» (1830–1831), «Измаил-Бей» (1832), «Аул Бастунджи» (1832–1833), «Хаджи Абрек» (1833), к которым примыкают «восточные поэмы» — «Две невольницы» (1830), «Азраил» (1831) и «Ангел смерти» (1831). Лермонтов вводит в свои поэмы бытовые и этнографические реалии; в сюжетных и композиционных особенностях, в обрисовке центрального героя Лермонтов материал черпает из истории или даже устного предания («Измаил-Бей», «Хаджи Абрек»)
В большинстве из них видное место занимают мотивы или отдельные образы, связанные с песнями и сказаниями различных кавказских народов. Песни «Грузинская…», «Как сильною грозою» (из «Кавказского пленника»), «Ветер гудет» (из «Азраила»), «Месяц плывет» (из «Измаил-Бея») были написаны им по мотивам устной поэзии народов Кавказа. В ранний период своей жизни Лермонтов записал народную песню «Татарский полон» («Что в поле за пыль пылит»).
Ни один из русских писателей не проявлял в области кавказского фольклора такой осведомленности, как Лермонтов, и никто, вдохновляясь мотивами этого фольклора, не создавал таких прекрасных произведений, как он. Обращаясь к сюжетам и отдельным образам, почерпнутым из области устного народного творчества, поэт при их обработке проявлял глубокую самобытность. Не греша этнографизмом, не перегружая свои поэтические создания фольклорными мотивами, он очень умело передавал дух образцов народного творчества многоплеменного Кавказа; проявляя изумительное художественное чутье, он останавливался не на случайных, а на типичных явлениях старинной и современной ему жизни горцев или гребенских казаков.
Следуя романтической традиции, Лермонтов вставляет в свои «восточные поэмы» образцы «национальных песен». Уже в «Кавказском пленнике» мы находим «песню» черкесских дев («Как сильной грозою…»). С глубокой симпатией говорит поэт о черкесах, восхищаясь простотой их жизни и их любовью к свободе, в лирических стихотворениях — «Черкешенке» и «Кавказу» .
Лермонтов с глубоким интересом изучал жизнь местных народов. Он полюбил их сказки и песни. Сказка «Ашик-Кериб» написана Лермонтовым в Закавказье, в 1837 году там располагался Нижегородский драгунский полк, в который Лермонтов был переведен из гвардии за «возмутительные» стихи на смерть А. С. Пушкина. В это время поэт усиленно интересуется местным фольклором и даже начинает изучать татарский язык. Сюжет сказки Лермонтов записал в Тифлисе от известного азербайджанского писателя Мирзы Фатали Ахундова. Сказка представляет собой сокращенную прозаическую запись азербайджанской народной поэмы об Ашык-Гарибе (ашик — народный певец, музыкант; кериб — чужеземец, бедняк, странник). Этот сюжет известен в грузинском, армянском, туркменском, узбекском вариантах. Лермонтов называет свою сказку турецкой, но языковые особенности сказки, как отмечают исследователи, указывают на ее азербайджанское происхождение. Текст «Ашик-Кериба» является записью не вполне отделанной и, по-видимому, не предназначавшейся для печати. Поэтому в произведении нет единства в передаче местных слов («шинды-герурсез» и «шинди-герузез» и др.), именование этнического музыкального инструмента передается то в мужской, то в женской грамматической форме («она взяла со стены свою сааз»; «на стене висит в пыльном чехле его сладкозвучный сааз») и т. д. Записанное Лермонтовым произведение имеет весьма древнюю основу и представляет большой познавательный интерес. Дастан «Ашик Гариб», наряду с дастанами цикла «Гороглы», является одним из самых популярных образцов устного поэтического творчества тюркоязычных народов. У Лермонтова действие происходит в Грузии, где в Магуль-Мегери, которая была дочерью богатого турка, горячо влюбился бедный юноша Ашик Кериб. Он также был известен своей великолепной игрой на сазе (в переводе Лермонтова — балалайка). Но в данном произведении уже сам Ашик Кериб отправляется в странствие, чтобы нажить себе богатства и не быть обязанным всем Магуль-Мегери. За ним снарядился в путь Куршуд-бек, который также претендовал на руку прекрасной девушки. Ему обманным путем удается добыть одежду Ашика Кериба, и он уверяет всех в его гибели. Узнав об этом, ослепла от слез мать главного героя. Оказавшись после долгих странствий в Халафе, Ашик Кериб привел в восторг своим пением местного правителя и был богато за это вознагражден. Тем временем ему дают знать, что пора возвращаться назад. Он прибывает в свой родной город в день свадьбы своей возлюбленной, которую насильно хотят выдать за Куршуд-бека. Явившись на свадьбу в облике нищего и будучи неузнанным, он начинает петь и таким образом добивается руки Магуль-Мегери.
Предлагаю вам проверить свои знания с помощью викторины
Лермонтов сохранил в созданном им произведении все сказочные каноны и создал оригинальное авторское произведение. Таким образом, сказка «Ашик-Кериб» соответствует основным структурным элементам волшебной сказки, что вполне закономерно, так как она воспроизводит традиционный сюжет восточного фольклора. Вместе с тем в произведении Лермонтова присутствуют и некоторые отклонения от данной системы: отдельные функции могут менять свое положение в структуре, находить другую форму реализации, что свидетельствует об активном авторском начале в данном произведении.
В казачьих станицах Терека и Кубани популярны песни на слова Лермонтова. Как известно, чуждые слова и книжные обороты в песнях литературного происхождения подвергаются переделке применительно к живому народному языку. Но тексты лермонтовских стихов в фольклорном бытовании не подвергаются существенным изменениям. Это в очередной раз доказывает, что образы и эпитеты стихотворений сродни казачьим.
«Выхожу один я на дорогу» — стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова, написанное им незадолго до гибели в 1841 году. Один из вариантов народной песни на это стихотворение был записан в станице Наурской Чеченской Республики.
Несомненно, истоки творческих успехов М.Ю. Лермонтова — в использовании богатейших достижений культуры прошлого. Пристальное внимание поэта к устной словесности явилось прежде всего следствием его постоянного стремления постичь дух своего народа. Духовные ценности русского народа, нашедшие отражение в песнях, былинах, сказках, представляли для Лермонтова величайшую эстетическую ценность, обладая нравственно-этическим приоритетом. Фольклоризм поэта стал одним из слагаемых его эстетической программы, выполняя в произведениях разнообразные функции: идейные, композиционные. Усвоив художественные нормы устной поэзии, Лермонтов активно использовал ее вырабатываемые веками традиции, обладая при этом величайшим даром: умением соединять их со своим собственным содержанием, придавать им лермонтовскую окраску. Знаменательно и то, что систематическое обращение поэта к темам, образам, композиционно-поэтическим и ритмико-интонационным особенностям произведений народной словесности не лишило Лермонтова самобытности, напротив, обогатило его многогранный талант; поставило его в один ряд с русскими поэтами и писателями, в творчестве которых нашла отражение вечная тема — тема народа и родины.
Подготовила ведущий библиотекарь А. В. Жукова
